ОТРАСЛЬ
Тут Вам не рынок
Недавно Минфин заявил о намерениях приватизировать до конца 2023 года концерн “Росспиртпром”. Вроде бы и не такую большую долю занимает это ФГУП, да только приватизация последнего остатка собственности государства в вино-водочном секторе может полностью поменять весь облик рынка.
Для начала вспомним, что государственная монополия на производство алкоголя, чаще крепких напитков, реже вина и пива, имела место в разные исторические периоды и в разных государствах. И в отличие от сухого закона, приносила хотя бы финансовый успех. Преследовала она, как правило, помимо, пополнения казны, ещё одну цель: предотвращение бесконтрольного спаивания населения.
Ну и разумеется, хотелось свести к минимуму количество отравлений суррогатами. В России ещё в дореволюционное время такие законы принимали четыре раза. И первые три сделали больше вреда, чем пользы. Поскольку развили до невиданных масштабов откупную систему, при которой за деньги можно было выкупить “царёв кабак”, брать по низкой цене у государства “хлебное вино”, а продавать его по любой цене, как заблагорассудится, навынос и в розлив.
Четвёртый закон о монополии, времён незадолго до Первой мировой, делали уже по уму. Производить спирт разрешалось всем, кто имел лицензию и у кого на перегонных кубах, сертифицированных самим Менделеевым, стояли аналоговые счётчики, фиксировавшие крепость конечного продукта, объём, температуру возгонки.
Но все они должны были продавать продукт государству, которое на принадлежавших ему предприятиях проводило очистку и бутилирование. Касалось все это только водки, другие крепкие напитки, такие, как коньяк или ром, хоть и облагались акцизом, но могли поставляться из-за границы и производиться частными лицами.
Советское — значит лучшее
“Казёнка” по приемлемым ценам для населения была стратегическим сырьем. Закон просуществовал как раз до Первой мировой войны, когда производство водки по соображениям дисциплины и безопасности прекратилось. И это вызвало незамедлительный всплеск самогоноварения.
В СССР государственную монополию на производство всего спиртного и торговлю им ввели в 1924 году, она просуществовала до 1992 года, но в 1993 году вновь была введена и упразднена в 1998 году. В настоящий момент в России госмонополии нет, но на рынке крупнейшим производителем пищевого спирта присутствует государственная компания “Росспиртпром”, которую сейчас и планируют приватизировать.
В большинстве стран мира государственной монополии на производство спирта нет. Однако в скандинавских странах, за исключением континентальной Дании, Исландии и островных территориях той же Дании (Гренландия и Фареры) действует государственная монополия как на оптовую, так и на розничную торговлю любыми видами спиртного.
Норвегия и Исландия, не входящие в Евросоюз, придерживаются государственной монополии также и на производство крепких напитков и спирта. В ЕС же антимонопольное законодательство запрещает такое жесткое регулирование производства, хотя разрешает государственную монополию на торговлю.
Госмонополия на производство спирта и крепких напитков действует также на Кубе, в Монголии, Беларуси, ряде африканских государств. Цель в данном случае одна - предотвратить риск отравлений населения суррогатами. Из стран ЕАЭС государственная монополия на производство и импорт этилового спирта любого назначения введена в 2022 году также в Кыргызстане.
Нам здесь и жить, и пить...
К чему все эти экскурсы? Да к тому, что водка в России, как и в ряде других постсоветских государств и в странах Северной Европы - товар стратегический. И контроль государства над рядом отраслей, в первую очередь, стратегически важных, не является признаком отсталости и отсутствия демократии.
Кому-то в стремлении пополнить прохудившийся из-за неожиданно затянувшейся СВО бюджет, хочется загнать страну обратно в девяностые, когда в ларьках круглосуточно продавался спирт “Рояль”. При этом выдвигаются сомнительные доводы, дескать, доля Росспиртпрома на рынке все равно снижается.
Действительно, если в 2022 году его доля составляла более 45% от всего производимого в стране спирта, то по итогам 1 квартала 2023 года она снизилась до 42,5%. Но это не настолько критичное снижение, чтобы говорить о том, что на предприятии неэффективный менеджмент, и чтобы он был эффективным, его нужно сбагрить в частные руки.
К тому же, даже если бы это было критично, государственные мужи, выдвигая идеи о 100%-ной приватизации предприятия, признают бессилие и некомпетентность той системы, на которую они работают, и от которой получают честно изъятые у налогоплательщиков деньги. По мнению г-на Силуанова и его сторонников, виноваты конкуренты. По такой логике, наверное, если приватизировать госпредприятие, конкуренты куда-то исчезнут, от страха, наверное.
Или от смеха передохнут. Росспиртпром Минфин планирует продать клану Ротенберга за 30 млрд рублей. Бюджету это не очень сильно поможет, поскольку на 2024 год расходы определены в 36,6 трлн рублей при планируемом бюджетном дефиците в 1,6 трлн.
То есть это даже по сравнению с бюджетным дефицитом, не говоря уже о суммах расходов, явно не помощь казне. Зато помощь олигарху, который получит крупный холдинг с девятью заводами и двумя сервисными предприятиями (одно из них - по уничтожению контрафактной продукции, хорошее средство, чтобы расправляться с конкурентами), мощностью 29 млн дал ректификата в год по демпинговой цене.
Очевидно, имеют место даже не стремление залатать бюджетный дефицит, а высокие отношения. Но эти отношения на высоте, недосягаемой для презренного электората, пьющего водку по 281 рубль за ноль-пятую. И ему тут ещё и жить, и пить.
P.S. Особый разговор про пассаж главы Минфина Антона Силуанова о “неудачном маркетинге” Росспиртпрома. В большинстве цивилизованных стран маркетинг (не говоря уже о прямой рекламе) спиртного вообще запрещен.
В России тоже реклама запрещена, хотя скрытая реклама продукции под такими же брендами, не содержащей алкоголя, возможна. Даже когда в алкомаркетах продавцы на кассе рекомендуют купить по акции водку со словами: “попробуйте, очень хорошая”, это вообще-то нарушение закона.
